Первые русские переселенцы появились в Австралии еще в середине XIX века, когда «золотая горячка» привлекла на местные прииски искателей удачи со всего мира. С тех пор Зеленый континент пережил несколько волн эмиграции из России, однако сформировавшуюся в результате русскую диаспору трудно назвать многочисленной и сплоченной.
Голд Кост, он же Золотой берег – австралийский вариант Майами Бич – считается одним из самых престижных для проживания мест. Пентхаузы местных небоскребов, особняки и коттеджи принадлежат известным и очень небедным людям со всех концов мира, а цена на недвижимость в этом райском уголке растет, как на дрожжах. Выстрелы, прозвучавшие на одной из роскошных вилл летним вечером 2000 года, и сообщения газет об убийстве проживавшего на ней русского «мастера восточных единоборств» вызвали в тихой Австралии настоящий шок. В стране заговорили о русской мафии, власти начали подумывать о новых ограничительных барьерах для эмигрантов, а потомственные «русские австралийцы» с негодованием заговорили о нуворишах, позорящих имидж русского человека.
Действительно, тот же субтропический штат Квинсленд, где находится Голд Кост, знает совсем других русских. Именно в этих краях проживают внуки и правнуки тех казаков, которые прибыли в Австралию в двадцатые годы прошлого века после поражения Белой армии. Правительство выделило им земли в Квинсленде, где они занялись хорошо знакомым земледелием. Правда, выращивали в основном тропические фрукты – ананасы, папайю и тому подобное. Сегодня их потомки превратились из обездоленных беженцев в полноценных австралийских фермеров.
Около 300 тысяч русских живут в Австралии, из них больше половины – православные христиане. В стране 38 русскоязычных приходов, 6 миссионерских общин, где богослужения совершаются на английском языке. Есть мужской монастырь, 5 мужских скитов, а также 2 женские обители.
Более существенный поток русских эмигрантов в Австралию начался после Второй мировой войны. Контингент этот был весьма разношерстный: тут и представители «белой эмиграции», и выходцы из Советского Союза, волей судеб оказавшиеся за пределами «железного занавеса» и избежавшие насильственной репатриации в советские тюрьмы и лагеря. Разумеется, сословное происхождение и уровень образованности эмигрантов этой волны тоже сильно различались. Неудивительно, что обе группы смотрели друг на друга с подозрением. Более того, серьезные расхождения были в каждой из этих групп, по большей части – политические. Но жизненные условия у всех были те же самые. Мало кто из них знал английский язык, поэтому практически всех изначально ждала черная работа – на фабриках, стройплощадках и даже на тростниковых плантациях на севере страны.
Старшее поколение русских эмигрантов всегда надеялось, что им удастся вернуться на родину: русский язык они сохраняли в семьях десятилетиями.
Единственным объединяющим фактором для всех и стержнем жизни русской общины была Русская православная зарубежная церковь. Вся жизнь в Сиднее, Мельбурне и других крупных городах проходила вокруг церкви, в которую ходили все, вне зависимости от существующих разногласий.
Во второй половине 1950-х годов в Австралии появилась новая волна эмигрантов – русские из Китая. Предки многих из этих людей в свое время строили и потом служили на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД), и центром русского проживания еще с царских времен был город Харбин в Маньчжурии. Когда «вечная дружба» председателя Мао и Никиты Хрущева рухнула, у русских в Китае был небольшой выбор: взять китайское гражданство, уехать в СССР или эмигрировать в любую страну, готовую их принять. Большинство избрали третий вариант и под эгидой Всемирного совета церквей переселились в Австралию.
С появлением «китайцев» первая и вторая эмиграции забыли свои разногласия и дружно ополчились на новеньких, которые, кстати, тоже не смущаясь, едко комментировали замеченные недостатки речи, культуры и «распущенности нравов» молодежи, выросшей в Австралии. Постепенно эти трения сгладились, и все на равных правах стали участвовать в проведении Дней русской культуры, играли в любительских оркестрах и театральных постановках, посылали своих детей в русскую воскресную школу и скаутские лагеря.
-
Первая русская колония «Маленькая Сибирь» появилась в Австралии на плато Атертон в джунглях на севере Квинсленда. В ней проживали двенадцать мужчин в возрасте от 20 до 40 лет, семь женщин и десять детей.
-
Порядка 1000 русских добровольцев сражались в рядах австралийской армии во время Первой мировой войны.
Следующая, так называемая еврейская волна русской эмиграции, пополнившая Австралию в 70–80-е годы, была встречена объединившимися, мягко говоря, с подозрением. И хотя большинство из вновь прибывших вовсе не позиционировали себя в качестве евреев – лишь немногие посещали синагогу в Брисбене, у коренных «русских австралийцев» они вызывали отторжение: от православной Церкви и того, что старожилы привычно считали русской культурой, эти люди были достаточно далеки, они продолжали быть советскими.
В 90-е не обошли вниманием Зеленый континент и новые русские, которых Австралия в свое время привлекла мягким иммигрантским законодательством, весьма удобной системой налогообложения и критически малым числом «наших». В это же время резко возросло число независимых и трудовых эмигрантов. В основном это были не нашедшие себе место в России профессионалы. «Русские программисты тратили в Австралии на поиск работы максимум месяц, – рассказывает Александр из Сиднея.– Другим приходилось не так легко: для того чтобы продвинуться по карьерной лестнице, они начинали с самых низов, и на какой-нибудь грибной ферме можно было встретить врача, музыканта и учителя, вместе перетаскивающих мешки».
Последняя волна эмиграции практически не смешивается со старожилами. Главное, что их объединяет, – это, пожалуй, русский язык. Во всех крупных австралийских городах продаются местные русскоязычные газеты «Горизонт», «Единение» и «Слово», российские «Аргументы и факты», «Комсомольская правда», работает прокат видеокассет с российскими фильмами, существует кабельное телевидение на русском языке. Впрочем, и это в основном для среднего и старшего поколений. Молодые – те, кто родился в Австралии в семьях новых российских эмигрантов или приехал в эту страну с родителями в возрасте до 12 лет, быстро адаптируются, осваивают язык и способны говорить на нем без русского акцента, заводят себе австралийских друзей и сами становятся стопроцентными австралийцами.
Алена Кожевникова
Варвара Колобова
Отец Михаил Протопопов:
«Не стать иванами, не помнящами родства»
Русская диаспора в Австралии сумела сохранить свои национальные ценности
В последнее время в Австралию прибывает довольно много переселенцев из России. Чем новые эмигранты отличаются от коренных «русских австралийцев»? Как уживаются новые и старые эмигранты в рамках диаспоры? На эти вопросы газеты «Россия» ответил благочинный Русской Православной Церкви за рубежом в Австралии, протоирей Михаил ПРОТОПОПОВ.
– Как бы вы охарактеризовали состав новой эмиграции: это люди профессиональные, готовые осесть и работать в Австралии, люди с деньгами или, может быть, просто те, кто считает, что в Австралии им все будет предоставлено на золотом блюде?
– Среди тех, кто прибывает в страну в последние годы, есть все упомянутые группы. Но этот вопрос напомнил мне письмецо святителя Иоанна Шанхайского. В 1948 году он писал архиепископу Австралийскому Феодору Рафальскому: «Посылаю Вам моих чад. Среди них есть хорошие и не совсем хорошие, среди них есть набожные и те, которые только перекрестятся, когда гром загремит. Тем не менее, я их всех люблю и передаю Вам на любвеобильное попечение». Вот так и у нас. Мы всех принимаем и стараемся помочь, как можем. Жалко только тех, которые приезжают и быстро забывают, что они россияне, и в стремлении за земными богатствами становятся иванами, не помнящими родства.
– Насколько легко людям из России эмигрировать в Австралию?
– По словам самих вновь приехавших из России, эмиграцию в Австралию сегодня нельзя назвать легкой. Существует много видов эмиграционных виз. Легче всего набрать необходимые баллы для эмиграции по Независимой профессиональной визе для молодых специалистов (в возрасте от 20 до 36 лет) со знанием английского языка.
– Какое будущее ждет русскую диаспору в Австралии: полноценное существование в качестве этнической группы или постепенное растворение в австралийской среде?
– Процесс ассимиляции стал неизбежным, поскольку молодежь не разделяет полностью русскость своих родителей. Они готовы выйти замуж или жениться на местных австралийцах. В таких смешанных семьях английский язык становится основным, а русские культурные и духовные ценности растворяются в англоязычной среде. С другой стороны – австралийское правительство поощряет понятия о многонациональном обществе и всячески помогает, в том числе и материально, чтобы этнические группы сохраняли свой родной язык и национальное наследие. Потому чувствуются две противоположные силы: одна сила тянет к ассимиляции, другая – к сохранению русскости. На мой взгляд, будущее лицо русской диаспоры будет зависеть от того, насколько семья твердо стоит на русской православной основе, а Церковь, школа и общественные организации поддерживают стремление родителей. По крайней мере, до сегодняшнего дня российская диаспора сумела сохранить свои национальные ценности и в значительной мере – передать их последующим поколениям.
Интервью взяла Алена Кожевникова
Общенациональная газета «Россия»
Справка МК
Протоирей Михаил Протопопов родился 20 сентября 1944 г. в семье полковника донских казачьих войск Алексея Протопопова во время эвакуации Русского корпуса из Сербии. В 1949 г. переехал с семьей в Австралию.
Магистр философии. Работал школьным учителем, директором школы. В 1975 году был рукоположен в священники и назначен на служение в церковь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» в г. Джилонг (шт. Виктория, Австралия) в юрисдикции Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ). Он также окормлял приходы в г. Хобарт (остров Тасмания) и в столице Канберре. В 1982 г. переведен в церковь Успения Пресвятой Богородицы в г. Данденонг, где занимался строительством новой церкви. Член епархиального совета Австралийско-Новозеландской епархии. Администратор Австралийской епархии РПЦЗ и с 1988 г. благочинный Австралийской епархии РПЦЗ.
Старший преподаватель богословия Мельбурнского института православных христианских исследований.